Вадим Палонин - Celistic. Смотрящий во тьму
К этому хаосу быстро прибавился неестественный щелкающий звук – это на обшивку забрались хэнджеры. Небольшие паукообразные роботы, они лазерами прорезали отверстия в оболочках, прорываясь все глубже и глубже в корабль.
– Нужен «еж», – скомандовал Олаф. Он уже говорил с трудом, едва сдерживаясь, чтобы не закашлять. Ядовитый дым добрался уже и до рубки управления. Пора было надевать скафандры, чтобы не задохнуться.
«Семьдесят три и пять вниз, сорок и два с половиной направо». – «Поворачивай». – «Не можем, капитан. Нам отстрелили два из десяти поворотных двигателя». – «Понятно. Поворот – три и семь вверх. Сейчас».
«Карфаген», не снижая скорости, налетел на один из астероидов, и его, как бильярдный шар, отбило в нужную сторону. (Хорошо антигравы сработали, иначе команду бы размазало по стенам.) «Ежами» форвардеры называли отдельные астероиды, внутри которых под замерзшей ледяной коркой оставался раскаленный металл. В обычной ситуации даже малейшее касание такого астероида было критически опасным и могло повредить двигатели, оставив корабль навсегда беспомощно дрейфовать в астероидном поле. Но сейчас выбора не было, и «Карфаген» прошил «ежа» насквозь. Брызнувший во все стороны металл спалил большую часть хэнджеров, и даже несколько неосторожных истребителей, одновременно не давая возможности новым роботам забраться на обшивку.
Однако – безвозвратно потерялись и двигатели.
Капитанская рубка стала бесполезной.
Олаф вздохнул. Это конец.
С добавлением новых кусков обшивки медная чаша продолжала расти и шириться. По всему кораблю полыхали пожары. Форвардеры тушили очаги возгорания. И тут же рядом другие форвардеры со сварочными аппаратами вытягивали из глубин новые медные детали, создавая новые пожары. То с одной, то с другой стороны доносились хлопки взрывов – это значило, что хэнджеры докопали до третьей оболочки, заранее заминированной форвардерами.
Олаф спешно вооружался, понимая, что всего через пару минут им предстоит вести перестрелку с роботами.
– Чаша готова, – доложили ему.
– Разгерметизация, – тут же скомандовал Олаф.
Теперь все зависело от того, смогут ли они продержаться до тех пор, пока чаша остынет.
Давление плавно понизили (как небольшое преимущество – это погасило пожары). Олаф бросился в хвостовую часть корабля. Там уже шла перестрелка. Хэнджеры пробивали стены со всех сторон, стреляя из мельчайших щелей, и тут же продолжали копать, стремясь обойти людей с тыла. Держать оборону было невозможно – роботы набрасывались на людей сквозь стены, полы и потолки.
Оставалось только отступать. Олафу докладывали о четырех местах, где хэнджеры прорвались в центральные помещения. В одном месте людей сразу же обошли, и оттуда, уже не встречая сопротивления, темными жуткими потоками роботы прорывались по помещениям.
Олаф командовал отступать быстрее, и выжившие возвращались внутрь, стягиваясь кольцом вокруг технического помещения, где продолжала охлаждаться металлическая чаша.
Больше медлить было нельзя.
Олаф вынул маяк – крошечную механическую пилюлю, которая даст станции знать, что враги рядом. Он обернул эту пилюлю в термостойкую материю и поместил внутрь чаши. Закрыл ее и тут же врубил ЭМИ. Электромагнитный импульс прошел по кораблю, выжигая всю электронику. Он был настолько сильным, что зацепил и большинство витающих вокруг истребителей. Не работали ни связь, ни оружие, ни системы циркуляции воздуха в скафандрах, оставляя форвардерам не больше десяти минут жизни. На всем «Карфагене» теперь оставалось всего одно работающее электронное устройство – капсула маяка, защищенная от импульса в чаше толстыми стенками из редкого сплава. Теперь предстояло коснуться этой пилюлей обшивки любого из вражеских кораблей, и она сама закрепится, чтобы выдать станции приближение врага.
Отшвыривая останки роботов, перепрыгивая трупы товарищей, форвардеры полезли наружу. Слепому Расселу было сложнее всего, и Олаф держал его рядом.
Слой за слоем, по прорытым хэнджерами туннелям они лезли. Нельзя было терять не секунды – воздух мог закончиться в любой момент.
И вот они наконец выбрались. Выведенные из строя истребители зависли совсем рядом, беспомощно ждущие, когда их вытащат. Один бросок – и все.
Но форвардерам не повезло – одна из малых крепостей оказалась за границами распространения электромагнитной волны. Прямо на людей из этой крепости летел черный шар бомбы.
Без взрыва, стенки бомбы лопнули, и изнутри высыпал новый рой хэнджеров. Форвардеры на мгновение остолбенели, а потом Олаф оттолкнулся от оболочки «Карфагена» и врубился в рой. Сразу же за ним последовал Рассел, а потом и остальные. Роботы были не приспособлены для рукопашных драк в открытом космосе, поэтому они позволили людям взять инициативу на себя. Форвардеры кулаками и арматурой разбивали их механизмы, и в этой невероятной куче было уже не разобрать, что происходит. И это было настоящим чудом, но Олаф смог каким-то образом прорваться через эту суставчатую, дергающуюся металлическую массу. Он увидел всего в нескольких метрах угол борта истребителя, размахнулся, но не успел бросить капсулу. Один из хэнджеров пробил его скафандр, и от скачка давления закипела кровь.
Капсула вылетела из руки Олафа и попала к Расселу.
Тот мгновенно сообразил, что произошло. Но что дальше?
До этого мгновения в голове у Рассела была ярость, стремление погибнуть в бою и спасти станцию.
Но теперь он понял, что остался один. В темноте и тишине. Где-то рядом рой механической смерти расправлялся с его товарищами, где-то рядом готовятся к следующему выстрелу враги. И где-то рядом, возможно, прямо на расстоянии вытянутой руки, – спасение.
Но он ничего не слышал, кроме собственного оглушительного шепота, раз за разом повторяющего молитву во славу Великого Астероидного Поля.
Теперь Спрут держал Рассела всеми щупальцами, раскрыв неимоверную пасть. И за мгновение, прежде чем челюсти сомкнулись, Рассел бросил пилюлю.
Она пролетела через весь рой хэнджеров, не задев ни одного, в сторону истребителей и, чиркнув перед стеклом кабины, скрылась где-то в глубинах Великого Астероидного Поля.
Глава 2: Гражданин мира
Монотонный голос уже битый час разносился по всей астероидной станции, усыпляя статистическими раскладками и переплетениями графиков: «…и таким образом, как видите, текущий год мы демонстрируем ощутимый рост в сферах обслуживания, торговли и технологических перспектив. И это только начало. Уже в следующий квартал мы планируем…»
Мила стояла, прислонившись к стене актового зала, и грызла ногти.
Ну, и где носит эту дуру? Опять что ли залипла у витрины карманных компьютеров в чехлах из шкуры артанга? Тащить ее с сюда определенно было плохой идеей, но других вариантов не оставалось. Одна она провернуть это дело не могла. Так что-либо вдвоем с придурошной крашеной вертихвосткой, либо вообще могла оставаться гнить в мондирской галактической академии, только чтобы потом до старости обслуживать одну из этих инфостанций где-нибудь на задворках обитаемого мира. Нет, лучше уж с вертихвосткой.
Чтобы чуть успокоиться, Мила попыталась вслушаться в речь командующего станцией: «…гарантирую, что одиннадцатипроцентный барьер к пятому кварталу, и, как и предсказывали многие из аналитиков системной группы…»
Директор у них, конечно, тоже остолоп полнейший. Двух слов связать не может. Небось, подставная фигура, и на самом деле станцией у него за спиной управляет кто-то из бывшего картеля.
Мила очередной раз просканировала толпу в зале своим компьютером, попутно радуясь, как точно и четко работают модули, над которыми она корпела последнюю неделю. Так, вон Росшепер у дальних столиков с закусками. Ага… а с ним разговаривает Михаэла. Уверена, кто-то из этих двоих на самом деле и управляет. А может, оба? Хм… думать нужно.
– Ну что? – сзади навалилась радостная Лола. – Этого что ли обрабатываем?
– Ты, конечно, не читала сводку, которую я для тебя три часа готовила, – Мила раздраженно повела плечами, отстраняясь.
Но Лола уже не слушала: «Но он же ста-а-арый!» – заныла она. – «Такие никогда драгоценностей не держат. Они ж скряги все жуткие».
– Вот дура! Мы сюда не за чем попало явились, а за осколком Инфинита.
– Что?
Мила подняла палец и принялась зачитывать наизусть: «По легенде, Инфинит – был единственным в своем роде растущим кристаллом. Его нашел один из старателей в те времена, когда станцией еще управлял картель. Однако сейчас остался только его осколок».
– И этот осколок растет?
